Чарльз Дарвин предвосхитил современные теории происхождения человека

Когда Чарльз Дарвин опубликовал «Происхождение человека» 150 лет назад, он начал научные исследования происхождения и эволюции человека.

На этой неделе три ведущих ученых в разных, но связанных дисциплинах опубликовали работу «Современные теории эволюции человека», в которой они выделяют три идеи из работы Дарвина об эволюции человека, которые современная наука подтвердила.

«Совместная работа была сложной задачей из-за дисциплинарных границ и разных точек зрения, но нам это удалось», — сказал Сергей Гаврилец, ведущий автор и профессор кафедры экологии и эволюционной биологии и математики Университета Теннесси в Ноксвилле.

Цель в этом обзоре заключалась в том, чтобы применить структуру современной теории видообразования к происхождению человека и обобщить недавние исследования, чтобы подчеркнуть тот факт, что Дарвиновское происхождение человека предвосхитило многие недавние научные разработки в этой области.

Ученые сосредоточились на следующих трех выводах:

• У людей есть много общих черт с нашими ближайшими родственниками, человекообразными обезьянами, которые включают генетические, физиологические, морфологические, когнитивные и психологические характеристики, связанные с развитием.
• У людей есть талант к сотрудничеству на высоком уровне, подкрепленный моралью и социальными нормами.
• Люди значительно расширили способность к социальному обучению, которую мы уже наблюдаем у других приматов.

Современные теории происхождения человека показывают, что у нас есть много общих физиологических, морфологических, когнитивных и психологических характеристик, а также около 96% ДНК человекообразных обезьян.

Теперь мы знаем, что со времени нашего последнего общего предка с другими обезьянами 6-8 миллионов лет назад человеческая эволюция шла по пути, общему для других видов, с диверсификацией на близкородственные виды и некоторой последующей гибридизацией между ними.

Со времен Дарвина была предложена длинная серия непреодолимых разрывов между людьми и другими животными. Они сосредоточились на создании инструментов, культурном обучении и имитации, сочувствии, просоциальности и сотрудничестве, планировании и предвидении, эпизодической памяти, метапознании и теории разума.

Однако новые открытия из нейробиологии, генетики, приматологии и поведенческой биологии только укрепляют точку зрения Дарвина о том, что большинство различий между людьми и высшими животными являются «степенью, а не видом». Что отличает нас от других, так это то, что наши предки развили значительно улучшенные способности (и уверенность) в сотрудничестве, социальном обучении и совокупной культуре — черты, которые уже подчеркивал Дарвин.

Сотрудничество позволило смягчить экологические риски, снизить затраты и получить доступ к новым ресурсам и выгодам за счет «экономии на масштабе». Обучение и совокупная культура позволили накопить и быстро распространить полезные инновации между отдельными людьми и группами.

Улучшенные способности учиться у других и сотрудничать с ними стали универсальным инструментом, устраняющим необходимость в развитии конкретных биологических органов для решения конкретных экологических проблем. Эти человеческие черты, вероятно, эволюционировали как реакция на учащение высокочастотных климатических изменений в тысячелетнем и субмилленарном масштабах в течение плейстоцена.

Как только появились возможности для кумулятивной культуры и расширенного сотрудничества, ряд последующих эволюционных изменений стал возможен и, вероятно, неизбежен. В частности, человеческие социальные системы развивались для поддержки матерей за счет вербовки мужчин и непродуктивных женщин.

Самая отличительная черта нашего вида, язык, возможно, возникла в результате отбора для упрощения сотрудничества. Опора на социальное обучение и конформность привела к появлению новых факторов, сдерживающих и управляющих человеческим поведением, таких как мораль, социальные нормы и социальные институты.

Эти силы часто действуют против непосредственных биологических или материальных интересов людей, продвигая вместо этого интересы общества в целом или его могущественных сегментов. Непрерывное участие в сотрудничестве привело к развитию сильной коалиционной психологии, которая может объединить нас, когда мы осознаем, что наша группа сталкивается с внешними угрозами.

Коалиционная психология также имеет нежелательный побочный продукт: часто негативную или даже враждебную реакцию на других, которые отличаются от нас своей внешностью, поведением, убеждениями, кастой или классом.

Исследование было опубликовано в журнале Science.