Тени древнего труда женщин-шахтеров эпохи неолита
Глубоко в тени Крумловского леса, под слоями земли и времени, скрывается история не о королях и войнах, а о тяжком труде, социальных переменах и загадочных ритуалах нового каменного века. Почти три десятилетия назад археологи обнаружили здесь древние кремневые шахты, но истинная сенсация ждала их впереди — захоронения, которые навсегда изменили представления о жизни и труде в доисторические времена.
Это не история сильных мужчин с каменными топорами, а молчаливая повесть о женщинах, чьи кости сохранили следы невероятных усилий, и о новорожденном, чье присутствие так и остается вечной загадкой. Исследование Евы Ваничковой и ее команды, опубликованное в журнале «Археологические и антропологические науки», приподнимает завесу над древнейшим в Европе шахтерским захоронением, предлагая взглянуть на мир, где добыча кремня была не просто ремеслом, а, возможно, священным действом, связывающим мир живых с миром предков.
Подробный обзор исследования
Открытие района добычи кремня в Крумловском лесу (Моравия, Чехия) стало ключевым археологическим событием, пролившим свет на горнодобывающую деятельность, которая, хотя и велась с начала голоцена до раннего железного века, не была повсеместной. Она была сосредоточена в рамках нескольких специфических археологических культур, таких как культура воронковидных кубков, михельсбергская, культура шаровидных амфор и мержановицкая. Среди таких объектов особый интерес представляют места, где вместе с доказательством добычи находили и человеческие захоронения, подобные знаменитому захоронению Мауэр в Австрии. Крумловский лес теперь признан местом древнейших известных шахтерских захоронений в Европе.
Ученые подробно описали методы добычи: работы велись из глубоких, до 8 метров, стволов с последующей горизонтальной прокладкой ходов в склон, из пониженных карьеров и, вероятно, небольших штолен. Чтобы полностью реконструировать жизнь людей, погребенных в этом месте, был проведен комплексный анализ, включавший определение возраста, пола, состояния здоровья, диеты, родственных связей и происхождения.
Было обнаружено три захоронения: двое взрослых, обозначенных как H1/2002 и H2a/2002, и один новорожденный ребенок (H2b/2002). Они были датированы с использованием радиоуглеродного метода. Откалиброванное значение с вероятностью 95% приходится на период с 4340 по 4050 годы до н.э. Анализ показал, что оба взрослых индивида были женщинами в возрасте от 30 до 40 лет. Изучение их костных останков выявило шокирующие подтверждения тяжелого физического труда на протяжении жизни. На их позвонках были обнаружены многочисленные патологии: остеофиты (костные шпоры), грыжи Шморля, гиперкифоз (сильное искривление позвоночника) и эрозия. Эти дегенеративные изменения, наряду с выраженными признаками прикрепления мышц, четко указывают на постоянную работу в согнутом положении, что хорошо соотносится с трудом в узких подземных выработках шахт.
Изотопный анализ их зубов и костей дал еще две важных подсказки. Во-первых, женщины были местного происхождения. Во-вторых, их рацион содержал необычно высокую для неолита долю животного белка. Исследователи предполагают, что этот усиленный паек мог быть преднамеренной мерой для поддержания их физической силы и выносливости для изнурительной работы. Однако эта забота контрастирует с другими находками: на одной из женщин был обнаружен несросшийся перелом локтевой кости, что говорит о том, что ей не дали времени на восстановление и заставили продолжать работать несмотря на травму.
Этот факт наводит на мысль о глубоких социальных изменениях в неолите. Авторы исследования выдвигают гипотезу, что по мере роста социальной роли мужчин самый тяжелый физический труд мог перекладываться на тех, кого было легче всего заставить работать, — на женщин. Таким образом, эти останки могут служить вещественным доказательством развивающейся теории о гендерном неравенстве и эксплуатации в древних обществах.
Анализ ДНК установил, что две женщины были близкими родственницами, возможно, сестрами. Изучение их зубов показало, что в детстве они пережили серьезные периоды стресса или голода, о чем свидетельствуют линии Харриса и линейная гипоплазия эмали. Точная причина их смерти остается неизвестной.
Новорожденный ребенок, умерший в возрасте около 38-40 недель, добавил таинственности этой находке. Генетический анализ исключил его родство с любой из женщин, так как пять его аллелей не совпали. Причина его совместного погребения со женщинами-шахтерами абсолютно не ясна и не находит пока никакого очевидного объяснения.
Возникает закономерный вопрос: зачем вообще было нужно столь опасное и трудозатратное подземная добыча, если кремень можно было собрать на поверхности? Ответ, по мнению ученых, лежит в ритуально-символической плоскости.
Добываемый здесь кремень высокого качества использовался для создания престижных предметов — топоров, длинных клинков и кинжалов, которые часто помещали в ритуальные клады, а не использовали в быту. Таким образом, добыча превращалась из утилитарной деятельности в сакральную, возможно, связывающую людей с миром духов предков, ассоциировавшимся с подземными недрами. В таком контексте захоронение женщин-шахтеров прямо в месте их труда могло рассматриваться как акт возвращения долга земле, завершения священного цикла.
Остается множество безответных вопросов. Добровольно ли эти женщины спускались под землю или были принуждены к этому? Были ли они членами некоего ритуального клана, специализировавшегося на этом деле, или же жертвами социального угнетения? Тайна их жизни и смерти, как и тайна младенца, похороненного рядом с ними, продолжает оставаться вызовом для современной науки.