Новое исследование ставит под сомнение все, что мы знаем о «гормоне любви» окситоцине

Используя передовые технологии редактирования генов, ученые создали степных полевок без рецепторов окситоцина (Oxtr). Считалось, что эти моногамные млекопитающие полагаются на окситоцин для формирования важных социальных связей, но результаты новых экспериментов показывают, что так называемый «гормон любви» может быть менее важным, чем предполагалось.

Несколько десятилетий назад экологи обнаружили, что пары самцов и самок степных полевок, одного из видов грызунов, постоянно попадают в ловушки вместе. Последующее исследование показало, что эти виды относятся к небольшому меньшинству моногамных млекопитающих, образующих пары, которые могут длиться всю жизнь.

В 1980-х и 1990-х годах лабораторные работы с степными полевками выявили ключевую роль гормона окситоцина в формировании материнского поведения животных и поведения привязанности. Когда для блокирования рецепторов окситоцина использовались специальные лекарственные средства, способность животных эффективно формировать социальные связи снижалась.

Эти исследования луговых полевок помогли определить то, как мы сегодня понимаем роль окситоцина в социальных отношениях. Неофициально окситоцин даже часто называют «гормоном любви» из-за того, что, предположительно, этот гормон помогает млекопитающим укреплять доверительные отношения.

Около 15 лет психиатр Девананд Маноли интересовался химией мозга, стоящей за социальными связями. Он объединил усилия с нейробиологом Нирао Шахом, чтобы разработать уникальный эксперимент. Ученые были заинтересованы в том, чтобы посмотреть, что произойдет с степными полевками, если их генетически модифицировать, чтобы они были полностью лишены рецепторов окситоцина с рождения.

«Лекарственные средства могут быть грязными в том смысле, что они могут связываться с несколькими рецепторами, и вы не знаете, какое действие связывания вызывает эффект», — объяснил Маноли.

После большой тяжелой работы, основанной на недавних инновациях в области редактирования генов CRISPR, исследователи успешно создали луговых полевок, у которых отсутствуют функциональные рецепторы окситоцина. А затем они проверили социальную способность животных формировать социальные связи.

Сказать, что результаты удивили исследователей, было бы преуменьшением. По словам Маноли, паттерны связывающего поведения между генетически модифицированными и нормальными полевками были «неразличимы». Даже без окситоциновых рецепторов животные сближались и отвергали новых партнеров.

«Мы все были потрясены тем, что полевки продемонстрировали очень сильную социальную привязанность к своему партнеру, такую ​​же сильную, как и их обычные собратья», — говорят ученые.

Затем исследователи перешли к изучению влияния передачи сигналов рецептора окситоцина на воспитание детей. Опять же, к удивлению исследователей, у животных не было проблем с рождением потомства и последующим выкармливанием детенышей.

Единственный существенный эффект, отмеченный исследователями, заключался в том, что у животных, лишенных окситоцина, действительно наблюдалось некоторое снижение выделения молока.

Однако, по словам ученых, исходя из того, что они думали, что знали об окситоцине и лактации, генетически модифицированные животные вообще не должны были сосать грудь. Предыдущие аналогичные исследования по разведению генетически модифицированных мышей с дефицитом рецептора окситоцина показали, что животные совершенно неспособны к лактации, поэтому эти результаты у полевок были совершенно неожиданными.

«Все это переворачивает общепринятые представления о лактации и окситоцине, которые существовали гораздо дольше, чем ассоциация, связывающая пары», — объяснил Нирао Шах. «В медицинских учебниках стандартно говорится, что рефлекс прилива молока опосредуется гормоном, и здесь мы говорим: «Подождите секунду, это еще не все».

Итак, что же все это значит? В классическом случае научной неопределенности предполагается, что окситоцин не является окончательным гормональным регулятором привязанности и воспитания, как думали ранее. Ученые говорят, что наши нынешние модели, рассматривающие окситоцин как важнейший «гормон любви», слишком упрощены, и вполне вероятно, что этот гормон играет лишь одну роль в более широкой истории связи млекопитающих.

«Такое поведение слишком важно для выживания, чтобы полагаться на эту единственную точку потенциального отказа», — добавил Маноли. «Вероятно, есть другие пути или другие генетические связи, которые обеспечивают такое поведение. Передача сигналов окситоцинового рецептора может быть частью этой программы, но это еще не все».

Помимо всего прочего, это открытие может сыграть роль в будущих клинических исследованиях, направленных на лечение у людей социальных когнитивных нарушений. Хотя в прошлом проводилась работа по изучению возможности использования окситоцина в качестве терапевтического инструмента для людей с аутизмом или шизофренией, новые результаты предполагают, что все может быть немного сложнее.

И благодаря этой работе у исследователей теперь есть новые экспериментальные модели с использованием степных полевок, чтобы лучше изучить клинические пути влияния на привязанность у млекопитающих.

Новое исследование было опубликовано в журнале Neuron.